Извлекли ли мы какие-либо уроки из денежного кризиса? Группа студентов Манчестерского института, требующих внести конфигурации в свою програмку по экономике, считает, что практически никаких. 5 годов назад кризис, который потряс мировую экономику, принудил нас усомниться в неких основополагающих принципах, касающихся конкурентоспособности Британии. Тогда политики делали массу громких заявлений, обещая выстроить новейшую экономическую модель. Меж тем, сейчас уроки кризиса больше похожи на маленький эпилог, произнесенный шепотом - о их вспоминают только в научных кругах, в министерских кабинетах либо на заседаниях советов директоров в Сити.
В целом, реакцией на публикацию новейших характеристик ВВП стало облегчение: в конце концов мы лицезреем, что рост понемногу ворачивается. Но облегчение не может скрыть тревогу вокруг источников этого слабенького роста. Секторы денег и услуг до этого времени являются главной движущей силой роста: производству и строительству предстоит еще длинный путь, до того как они сумеют достичь докризисного уровня. Уровень личного долга и инфляция продолжают расти, а очень медленное повышение заработных плат лишает людей их покупательной возможности. На рынке недвижимости опять наблюдается парадокс мыльного пузыря, чему содействуют пробы правительства сделать кредиты наиболее доступными. Бюро экономной ответственности Англии (Office for Budget Responsibility - неправительственная организация Англии, - прим. перев.) пересмотрело свои оценки того, какой вклад в рост экономики будут вносить инвестиции и торговля. Британия опять возвратилась к бизнесу.
Сейчас обещание Джорджа Осборна (George Osborne) сделать новейшую экономическую модель, данное им в 2009 году, кажется безнадежно доверчивым. Опосля денежного кризиса политическая элита не смогла смириться с истиной о том, что такие давнишние трудности, как рост неравенства и маленький уровень инвестиций, нельзя решить в одночасье.
Английская модель экономического роста, которой мы следовали в крайние 30 лет, базирована на принципе акционерной стоимости. Этот принцип приводит в движение всю нашу экономическую систему: он разъясняет нашу систему выстраивания корпоративных отношений, также гибкий рынок рабочей силы, где права работников слабо защищены. Он разъясняет существование на рынке достаточно значимой толики рабочих мест, не требующих особых способностей, и соответственно нежелание работников инвестировать в свое образование. Не считая того этот принцип разъясняет то, что правительство устанавливает малые стандарты средством законодательства, но в остальном компании вольны принимать самостоятельные решения. Интересы остальных субъектов экономической деятельности - работников, вкладчиков, потребителей - защищаются не высшим управлением компаний, а принципом конкурентноспособного рынка, другими словами идеей о том, что люди могут поменять работу, пенсионную схему и продукты, ежели им кажется, что их в чем либо обделили.
Основным уроком кризиса стало осознание того, что таковая модель не сумеет привести к всеобъятному экономическому росту. На рынках, начиная с банковского и заканчивая энергетическим сектором и сектором неквалифицированного труда, конкурирующие силы не защищали людей. Наиболее того, акционерный капитализм эволюционировал и перевоплотился в капитализм распорядителей активов: сейчас компании привлекаются к ответственности уже не институциональными инвесторами, стремящимися получать прибыль в длительной перспективе, а распорядителями активов, которые торгуют акциями в попытке извлечь выгоду уже на данный момент.
Создание новейшей экономической модели востребует от нас посмотреть всем сиим дилеммам в лицо. Это означает, что мы должны будем признать необходимость формирования наиболее симбиотических отношений меж государством и рынком и правительство обязано будет наиболее внимательно следить за тем, каким образом компании конкурируют вместе. По сути правительство может почти все сделать. Оно может употреблять законодательство для роста производительности и заработной платы: например, оно может ввести неотклонимую подготовку и лицензии в таковых секторах неквалифицированного труда, как соц помощь. Правительству под силу активизировать те части рынка, которые на данный момент находятся в бедственном положении - например, сектор малых деловых компаний. Оно может содействовать не только лишь росту конкуренции, да и налаживанию отношений сотрудничества, чтоб компании могли взаимодействовать в таковых вопросцах, как проф подготовка, что в свою очередь будет содействовать росту уровня профессионализма. Правительство может пересмотреть законы, чтоб защитить интересы большего числа субъектов экономики, например, дав работникам возможность принимать роль в советах директоров компаний, предоставив больше прав акционерам и поддержав потребителей средством права на коллективные иски. Правительство может оказать помощь в разработке разных институтов - от профсоюзов и кредитных союзов до потребительских кооперативов, нужных для коллективизации прав отдельных людей.
Ни одна партия не попробовала воплотить эту програмку в жизнь. На данный момент наблюдаются все признаки того, что старенькый недуг остается с нами. На данной для нас недельке обладатель компании Grangemouth пригрозил закрыть его из-за споров со своими работниками. Правительство позволило горстке инвесторов получить легкую прибыль за счет налогоплательщиков, продав Royal Mail по заниженной стоимости. Не считая того, нам предстоит пережить жестокие споры вокруг границ и перспектив гос принадлежности - все наиболее популярной стальной дороги на восточном побережье, например, либо утративших доверие личных энергетических компаний.
Почему наши политики не управляются с задачей проведения структурных экономических реформ? Так как это длинный процесс, в каком нет места громким заявлениям и обещаниям. Ужаснее того, наши партии пользовались кризисом только для того, чтоб накопить политические очки, не пожелав извлечь из него урок. Кэмерон и Осборн обвинили в крахе экономики лейбористов, Милибэнд и Боллз в свою очередь решительно отстаивали экономические заслуги предшествующего правительства. Может быть, наивно ждать от их другого поведения. Тем более, есть нечто удручающее в том, что узкопартийный подход мешает нашим фаворитам признать, что кризис во многом был спровоцирован действиями нашей правящей и деловой элиты.
Основным наследием кризиса стала культура обвинений: обвинений в адресок друг дружку, в адресок банкиров, энергетических компаний, профсоюзов. Но обвинения не могут стать крепкой основой зрелого диалога с делом, работниками и потребителями о реформах, которые так нужны нашей экономике.
На данный момент создается воспоминание, что решения, которые дают политики, призваны только повысить их рейтинги. Правительственные схемы финансирования банковских кредитов ориентированы на то, чтоб убыстрить рост средством дешевеньких кредитов, а не методом решения заморочек строй компаний. Лейбористы дают проект реформы оптового рынка энергоресурсов, но выполнить пункт о заморозке цен на их будет очень проблематично. Их мысль о том, что обладатели компаний должны обучать каждого квалифицированного мигранта, которого они приняли на работу, восходит к тем временам, когда для того, чтоб вынудить компании что-либо делать, правительство воспользовалось политикой кнута и пряника.
Что сделал бы Гордон Браун (Gordon Brown), если б он управлял государством на данный момент? Может быть, таковой вопросец покажется для вас странноватым, беря во внимание то, что он управлял экономикой страны в течение тех 10 лет, которые предшествовали денежному кризису. Но в хоть какой теории посткризисного экономического развития должны быть учтены его уроки. Невзирая на все свои недочеты, Браун смог отвести международную финансовую систему от края пропасти, приняв решение о национализации 2-ух банков - это был смелый, конкретный шаг, на который сегодняшние власти страны навряд ли способны. Может быть, нам стоит выслать их в Манчестер, чтоб там они могли прослушать курс посткризисного развития государственной экономики.